На заветном озере. Л.Вертель.
Добавлено: 18 фев 2010, 11:21, Чт
"НА ЗАВЕТНОМ ОЗЕРЕ"
Ближайшая суббота ничего хорошего не обещала: на календаре красовалось тринадцатое число. Но чем ближе подходил день с пугающими цифрами, тем меньше хотелось верить в злые силы чертовой дюжины, да и какой рыбак отменит поездку на заветное озеро, которое снится чуть ли не каждую ночь, маня глянцем молодого льда.
Озеро глубиной сорок метров усмирить трудно, но декабрьский мороз не чета осенним заморозкам, он свое дело сделал, и теперь у меня была возможность бежать по ледяному настилу куда душа пожелает, хоть на луду, хоть на дальнюю яму.
Забросив на плечо шарабан с рыбацкими причиндалами, прихватив ледобур, я вышел из рыбацкой избушки, где коротал бесконечно - долгую полуполярную ночь, то и дело кочегаря буржуйку, и, предвкушая жадный клев перволедья, бодро зашагал к озеру, уже хорошо видневшемуся внизу под горой.
Накануне синоптики давали прогноз погоды по принципу то ли будет, то ли нет. Грешным делом, я боялся, что именно на погоде отыграется тринадцатое число, однако утро выдалось как по заказу. Стояло полное безветрие. Деревья, кусты и даже засохшие побеги иван-чая, обрамлявшие тропинку к озеру, застыли в оцепенении, не в силах стряхнуть снежный пух ночной пороши. Чистый морозный воздух бодрил, возвращал забытое чувство молодецкой удали, рождал и холил надежду на удачу, на рыбацкий фарт.
Но главным украшением утра несомненно было небо. К концу года в северных широтах небо устает поддерживать бесконечные тяжелые облака и частенько опускает их вниз прямо на лес. Наткнувшись на остроконечные вершины елей, облака дырявят свою невидимую глазу оболочку, и снег начинает неспешно сыпаться в прорехи сутками напролет, превращая даже полдень в поздние сумерки и навевая на все живое бесконечную тоску.
Сегодня небо было высокое, торжественное, будто готовилось к какому-то празднику. С трех сторон горизонт украшала благородная драпировка цвета генеральской шинели, и только на юго-востоке небесная декорация была подсвечена спрятанным за горизонтом розовым светильником, образуя красочное поле, притягивающее взгляд.
Пока я шел к месту рыбалки, тонкая пелена облаков незаметно растаяла, и все рябиновые краски восхода мягко соскользнули вниз на дальний лес, на крышу рыбацкой избушки, на белый палас, раскатанный по льду.
Увы, рыбацким надеждам не суждено было сбыться. Чем дольше я сидел над лункой, тем становилось очевиднее: азартного клева сегодня не будет. Единственный махонький окунек, смотрел на меня снизу вверх помутневшим от мороза глазом и подтверждал догадку – вот где, оказывается, сработала недобрая примета чертовой дюжины.
Азарт сам собой улетучился, я все реже бросал взгляд на сторожок удочки, стараясь не пропустить момент появления солнца, по которому так соскучился за долгую темную осень. Но время шло, место предполагаемого появления солнца разогревалось все больше, однако самого светила не было. И только, когда стрелка часов перешагнула цифру десять, краешек малинового диска показался в седловине хребта, заросшего молодым осинником, но вскоре солнце опять ушло «в подполье» и только к середине часа явилось миру целиком во всей своей красе. Казалось, никогда оно не было таким ласковым и желанным.
Окончательно забыв про удочку, я наслаждался редкостным для декабря солнечным днем. Никто, наверное, так не любит солнце, как северяне. Вспомнилась поездка на Кубань. Зашел там как-то в автобус и опешил: в салоне с одной стороны прохода пассажиры не только сидели, но и стояли, а на другой все места были свободны. Оказалось, люди прятались от солнца.
Близился полдень. Я смотрел на золотой диск, уже растерявший розовые краски, и думал, неужели это то самое солнце, которое сейчас в эти мгновенья выжигает все на экваторе? Попытался представить себе, как «африканское» солнце утром взбирается абсолютно вертикально на самую верхушку небесного купола, а потом отвесно по траектории падающего камня скользит к земле, и ничего не получилось. Слишком фантастической выходила картина.
Декабрьский день короток. Долго ли я пробыл на льду, а снег уже успел потерять свою безупречную белизну, на нем появилась таинственная синева - верный признак наступающих сумерек. Время было собираться в обратный путь, но я все оттягивал расставание с зимней сказкой. Я смотрел на угасающий день, слушал загустевшую тишину и думал, как жаль, что мы редко бываем наедине с природой. Только оставшись один на один с землей и небом мы перестаем играть самих себя, перестаем напускать на себя веселье, когда нам грустно и казаться грустными, когда хочется смеяться. Вдали от людей в минуты полного одиночества мы становимся такими, какими есть на самом деле, нашей душе не надо лицедействовать, она по-настоящему блаженствует.
Я был уже на обратном пути в город, а мысли вновь и вновь возвращались на заветное озеро, где рыба сегодня почти не ловилась, но где было так славно.
Прикидывая, когда смогу выбраться туда снова, вдруг вспомнил, всего через неделю день уже перестанет убывать, солнце начнет подниматься все выше, а там рукой подать и до главного праздника – Нового года. Этим праздником, пахнущим в наших домах елкой и свечами, от века заканчивается последняя страница календаря и открывается первая. И все возвращается на круги своя.
Л.Вертель
Ближайшая суббота ничего хорошего не обещала: на календаре красовалось тринадцатое число. Но чем ближе подходил день с пугающими цифрами, тем меньше хотелось верить в злые силы чертовой дюжины, да и какой рыбак отменит поездку на заветное озеро, которое снится чуть ли не каждую ночь, маня глянцем молодого льда.
Озеро глубиной сорок метров усмирить трудно, но декабрьский мороз не чета осенним заморозкам, он свое дело сделал, и теперь у меня была возможность бежать по ледяному настилу куда душа пожелает, хоть на луду, хоть на дальнюю яму.
Забросив на плечо шарабан с рыбацкими причиндалами, прихватив ледобур, я вышел из рыбацкой избушки, где коротал бесконечно - долгую полуполярную ночь, то и дело кочегаря буржуйку, и, предвкушая жадный клев перволедья, бодро зашагал к озеру, уже хорошо видневшемуся внизу под горой.
Накануне синоптики давали прогноз погоды по принципу то ли будет, то ли нет. Грешным делом, я боялся, что именно на погоде отыграется тринадцатое число, однако утро выдалось как по заказу. Стояло полное безветрие. Деревья, кусты и даже засохшие побеги иван-чая, обрамлявшие тропинку к озеру, застыли в оцепенении, не в силах стряхнуть снежный пух ночной пороши. Чистый морозный воздух бодрил, возвращал забытое чувство молодецкой удали, рождал и холил надежду на удачу, на рыбацкий фарт.
Но главным украшением утра несомненно было небо. К концу года в северных широтах небо устает поддерживать бесконечные тяжелые облака и частенько опускает их вниз прямо на лес. Наткнувшись на остроконечные вершины елей, облака дырявят свою невидимую глазу оболочку, и снег начинает неспешно сыпаться в прорехи сутками напролет, превращая даже полдень в поздние сумерки и навевая на все живое бесконечную тоску.
Сегодня небо было высокое, торжественное, будто готовилось к какому-то празднику. С трех сторон горизонт украшала благородная драпировка цвета генеральской шинели, и только на юго-востоке небесная декорация была подсвечена спрятанным за горизонтом розовым светильником, образуя красочное поле, притягивающее взгляд.
Пока я шел к месту рыбалки, тонкая пелена облаков незаметно растаяла, и все рябиновые краски восхода мягко соскользнули вниз на дальний лес, на крышу рыбацкой избушки, на белый палас, раскатанный по льду.
Увы, рыбацким надеждам не суждено было сбыться. Чем дольше я сидел над лункой, тем становилось очевиднее: азартного клева сегодня не будет. Единственный махонький окунек, смотрел на меня снизу вверх помутневшим от мороза глазом и подтверждал догадку – вот где, оказывается, сработала недобрая примета чертовой дюжины.
Азарт сам собой улетучился, я все реже бросал взгляд на сторожок удочки, стараясь не пропустить момент появления солнца, по которому так соскучился за долгую темную осень. Но время шло, место предполагаемого появления солнца разогревалось все больше, однако самого светила не было. И только, когда стрелка часов перешагнула цифру десять, краешек малинового диска показался в седловине хребта, заросшего молодым осинником, но вскоре солнце опять ушло «в подполье» и только к середине часа явилось миру целиком во всей своей красе. Казалось, никогда оно не было таким ласковым и желанным.
Окончательно забыв про удочку, я наслаждался редкостным для декабря солнечным днем. Никто, наверное, так не любит солнце, как северяне. Вспомнилась поездка на Кубань. Зашел там как-то в автобус и опешил: в салоне с одной стороны прохода пассажиры не только сидели, но и стояли, а на другой все места были свободны. Оказалось, люди прятались от солнца.
Близился полдень. Я смотрел на золотой диск, уже растерявший розовые краски, и думал, неужели это то самое солнце, которое сейчас в эти мгновенья выжигает все на экваторе? Попытался представить себе, как «африканское» солнце утром взбирается абсолютно вертикально на самую верхушку небесного купола, а потом отвесно по траектории падающего камня скользит к земле, и ничего не получилось. Слишком фантастической выходила картина.
Декабрьский день короток. Долго ли я пробыл на льду, а снег уже успел потерять свою безупречную белизну, на нем появилась таинственная синева - верный признак наступающих сумерек. Время было собираться в обратный путь, но я все оттягивал расставание с зимней сказкой. Я смотрел на угасающий день, слушал загустевшую тишину и думал, как жаль, что мы редко бываем наедине с природой. Только оставшись один на один с землей и небом мы перестаем играть самих себя, перестаем напускать на себя веселье, когда нам грустно и казаться грустными, когда хочется смеяться. Вдали от людей в минуты полного одиночества мы становимся такими, какими есть на самом деле, нашей душе не надо лицедействовать, она по-настоящему блаженствует.
Я был уже на обратном пути в город, а мысли вновь и вновь возвращались на заветное озеро, где рыба сегодня почти не ловилась, но где было так славно.
Прикидывая, когда смогу выбраться туда снова, вдруг вспомнил, всего через неделю день уже перестанет убывать, солнце начнет подниматься все выше, а там рукой подать и до главного праздника – Нового года. Этим праздником, пахнущим в наших домах елкой и свечами, от века заканчивается последняя страница календаря и открывается первая. И все возвращается на круги своя.
Л.Вертель
